Калина красная). Представим любой портрет чудика (юродивого) и мы тут же увидим его двойника. Психопатологичен образ Горя, нарисованный рельефно неизвестным автором «Повести о Горе-Злосчастии». Вот он.

«И в тот час у быстри реки

Скоча Горе из-за камени:

Босо, наго, нет на Горе ни ниточки,

Еще лычком Горе подпоясано,

Богатырским голосом воскликало:

«Стой ты, молодец,

меня, Горя, не уйдешь никуды!

Не мечися в быстру реку,

Да не буди в горе кручиноват,

А в горе жить – некручинну быть,

а кручину в горе погинути!»

Как спасти душу и избыть горе: нельзя уйти от него, как нельзя уйти от самого себя. Полетит молодец от Горя ясным соколом – Горе гонится за ним белым кречетом. Молодец летит сизым голубем – Горе мчится за ним серым ястребом. Молодец рыщет в поле серым волком, а Горе за ним с борзыми собаками. Встанет молодец в поле ковыль-травой, а Горе придет с косою вострою. Горе искренне желает молодцу (своему двойнику) «успокоиться» в могиле или кабаке, в тюрьме или в доме умалишенных. Был и монастырь для этого когда-то. А, когда нет сил ни жить, ни кончать жить самоубийством, остается брести без цели, без сильных желаний, покорно повинуясь превратностям жизни, своей доле. Судьба двойников – две доли. Д. С. Лихачев пишет: «Чрезвычайно важна для русской литературы (общей психопатологии – Е.С., Е.Ч.) всего времени ее существования, идея судьбы как «двойника» человека. Это одна из «сквозных тем русской литературы. Причем это не мистическая идея и не слишком отвлеченная…» Автор прав, но – наполовину. Судьба – двойник лишь для русских Фаустов. Правда, на Руси их называли идиотами (чудиками, блаженными и т.д.). Интересно, как создавался образ «Идиота».

В первоначальной редакции Достоевского, «идиот» – существо обиженное, гордое и мстительное, одинаково неудержимое в добре и зле (манихейство, амбивалентность, как психопатологический феномен – Е.С., Е.Ч.), способное на самые необузданные проявления своей одаренной, но дикой и несдержанной натуры: «последняя степень проявления гордости и эгоизма», «делает подлости со зла и думает, что так и надо», «в гордости ищет выхода и спасения», «беспредельная гордость и беспредельная ненависть» (в кавычках – наброски к роману, сделанные Достоевским). Рогожин (двойник, alter ego «идиота»), тогда еще не существовал. Вернее, он существовал во внутренней рефлексии или в бессознательном «идиота. Затем «идиот» проходит стадию раздвоении – выделения за скобки своего сознания своего двойника. Появляется Рогожин – мрачная и злая фигура. А, князь-идиот обретает такие характеристики, как чудак, тих, прост, смирен, невинен. Противоположные черты достаются Рогожину.

Иван Бунин иными чертами, чем Федор Достоевский, наделяет своих двойников. Например, богатырей-братьев, Святогора и Илью. В тему двойников прочно (имманентно и перманентно) в русской литературе входит смерть.

Общая психопатология двойников и двойничества, разворачивается феноменами агонии и тем, до сих пор по существу неосмысленным ни в философии, ни в психологии, феноменом, который древние греки называли non-ens. И «ничто» Гегеля не охватывает собой non-ens. Точно также перед ним бессилен «fenomen» Канта. Вот, например, две стороны этого феномена: 1) была боль (было удовольствие); боль исчезла, удовольствие не появилось, ничего не заняло место боли. Это – non-ens, 2) фантомная боль – non-ens. У Цветаевой «non-ens» – между молчанием и речью. Клиническая смерть также, по существу, non-ens. Забегая вперед и отвечая на удивление Ф. Гальтона: что такое однояйцовые близнецы? Non-ens. Что такое клоны? Non-ens! Для здорового молодого человека личная смерть – non-ens. Даже сейчас, после Беслана, серийных крушений самолетов и «шоу» с отрезанными головами, ИГИЛ!

Самосознание или рефлексия в себя же (Гегель) – наделено функциями и познания, и переживания. То есть, наделено способностью саморегуляции. Именно способность саморегуляции, кардинально отличает самосознание от сознания. Сознание («не-Я») начисто лишено этой способности. Так, потеря ориентировки в пространстве и времени, при тех или иных синдромах клинической психопатологии (например, при «белой горячке» или при очаговых поражениях головного мозга), является общим феноменом любых расстройств (помрачения) предметного сознания. Самсознание аутоидентичной личности (Гамлета) и самосознание идентичной личности (Фауста) – имеют разные структуры. Было бы упрощением, относить «Гамлетов», например, к юнговским интровертам, а «Фаустов» – к экстравертам. Ниже мы покажем, что версий сознания гораздо больше. Разделение всех людей на интровертов и экстравертов, несостоятельно уже потому, что нет границы субъективной и объективной актуализации и знания, и переживания.

Вот классическая загадка, равноценная загадке Эрвина Шредингера: «жива ли кошка?» Положительный ответ наблюдателя кошку «убьет», а отрицательный – «оживит».

– юмор Шредингера.

Но, это в квантовой механике. В общей психопатологии парадокс с кошкой несколько иной. При ясном сознании появившееся в его пределах кошка приказала человеческим голосом мужу, в сознании кого кошка появилась, вынуть сердце у жены, с которой он занимался любовью, и съесть его. Муж без колебаний это сделал. «Мир не изменился, – как пишет по другому, аналогичному поводу, Гоффредо Паризе. – Ни один предмет не исчез и даже не сдвинулся с места. Только человек, который только что стоял передо мной и с которым я разговаривал, а он мне мило улыбался, после того, как я ударил его по голове молотком, лежал и молчал. Да, нечто вокруг изменилось, еще и потому, что из правого уха тоненькой струйкой вытекала у него кровь» («Человек-вещь»).

Рассмотрим наиболее подробно основные феномены, входящие в самосознание, его общую психопатологию. Синдром аутодвойника особенно часто встречается в клинике шубообразоной шизофрении. Входит в бред интерметаморфозы. Часто аутодвойник присутствует и при различных интоксикациях центральной нервной системы, в том числе, как правильно описал Ясперс, при отравлении мескалином. В зависимости от того, является ли преморбидная личность (человек до болезни) аутоидентифицированной – развертываются феномены синдрома Кандинского-Клерамбо (см. выше). Если же преморбидная личность идентифицированная (наличие в структуре сознания alter ego), имеет место бред интерметаморфозы.

Феноменология общей психопатологии аутодвойника нашла отображение в художественной литературе. Особенно – Х1Х-го века. Постараемся привести примеры из разных произведений, иллюстрирующие последовательность развертывания феноменологии общей психопатологии. («кристаллизации» бреда – по Эмилю Крепелину).

Этот процесс «кристаллизации» начинается с ощущения присутствия «постороннего» рядом. (Читай: Албер Камю «Посторонний») Затем присоединяются слуховые и зрительные галлюцинации. Завершается данный процесс деперсонализацией и «выделением» из себя «двойника».

«Вдруг… вдруг он вздрогнул всем телом и невольно отскочил шага на два в сторону. С неизъяснимым беспокойством шагал он, озираясь кругом; но ничего не было, ничего не случилось особенного, а между тем… между тем ему показалось, что кто-то сейчас, сию минуту, стоял около него, рядом с ним, тоже облокотясь на перила набережной, и чудное дело! – даже что-то сказал ему, что-то скоро сказал отрывисто не совсем понятно, но о чем-то весьма к нему близком, до него относящимся».

(Ф. М. Достоевский. Двойник. Соб. Соч., т..1. М., 1956, стр. 251).

«Вдруг, сквозь завывание ветра и шум непогоды до слуха его долетел опять шум чьих-то весьма недалеких шагов. Он вздрогнул и открыл глаза. Перед ним опять, шагах в двадцати от него, чернелся какой-то быстро приближающийся к нему человечек… Господин Голядкин уже мог даже совсем разглядеть своего нового запоздалого товарища, разглядел и вскрикнул от изумления и ужаса; ноги его подкосились» (там же, стр. 255). Господин Голядкин в незнакомце узнал самого себя»… Голядкин – младший разрушил все торжество и всю славу господина Голядкина-старшего, затмил собою Голядкина-старшего, втоптал в грязь Голядкина-старшего и, наконец ясно доказал, что Голядкин-старший и вместе с тем настоящий – вовсе не настоящий, а поддельный, а что он настоящий».

(там же, стр.315)

Это прекрасный пример эксплицирования (выделения «за скобки сознания», по Гуссерлю) феноменологии общей психопатологии аутоидентичной личности – бред Кандинского-Клерамбо. Или – синдром тотального овладения личностью. Достоевский гениально изобразил общую психопатологию личности, феноменов ее сознания. Возникновение, развитие, манифестация болезни, заканчивающейся распадом личности. То есть, патологический процесс и его патогенез и патокинез.

Известный